Страстная пятница

С давних времен существуют легенды и сказания о различных евангельских событиях.

Так, например на праздник Рождества Христова мы читали восточное сказание о царе Артабане, везшем подарки Младенцу-Христу.

О скорбном дне Страстной пятницы также существует древняя легенда, которая поможет глубже вникнуть в смысл этого печального дня.

 

В тот скорбный час, когда Господь испустил на Кресте Свой последний вздох, тьма опустилась на землю, кровавые облака закрыли солнце, раскаты грома прорезали страшную мглу.

Потрясенные ужасом люди, животные, птицы бежали, чтобы хоть куда-то спрятаться. Над всей природой распростерлось гробовое молчание.

 

И лишь деревья, кустарники и цветы не могли безучастно смотреть на крестные страдания и смерть Спасителя и тихо перешептывались между собой.

Дамасская сосна промолвила:

— ОН МЕРТВ. И поэтому отныне в знак глубокого траура моя одежда навсегда останется темною и  для своего жилища я буду выбирать уединенные места.

Сорептская лоза сказала:

— ОН МЕРТВ. Отныне потемнеет мой виноград, а сок, который виноградарь выжмет из моих ягод, превратится в слезы.

Вавилонская ива горько вздохнула:

— ОН МЕРТВ. И от тоски мои ветви теперь всегда будут клониться долу и ронять слезы в светлые воды Евфрата.

Кармильский кипарис скорбно прошептал:

— ОН МЕРТВ. И в знак неутешной скорби я буду укрывать под своей сенью только одни могилы, и ни одна птица не сможет отныне свить гнезда в моих ветках.

Цветущий тис весь потемнел от тоски и произнес:

— ОН МЕРТВ. И теперь я буду расти лишь на кладбищах, и ни одна пчела не сможет пить сок из моих отравленных цветов. Мой смертоносный дух вольет лихорадочный холод в тела неосторожных существ, которые попытаются укрыться под моим мрачным шатром.

Сузский ирис промолвил:

— ОН МЕРТВ. Отныне я буду носить вечный траур, покрыв темно-фиолетовым цветом мою золотую чашечку.

Денная красавица произнесла:

— ОН МЕРТВ. И теперь в конце каждого дня я буду сворачивать свой благоухающий венчик и раскрывать его только утром, весь полный слез, пролитых ночью.

Вот так изливали свою печаль растения.

Розы сбросили с себя душистые нежные лепестки, боярышник покрыл землю своими бело-розовыми цветочками. Ни одно растение не осталось равнодушным к случившемуся.

И лишь гордый тополь стоял как прежде, его абсолютно не трогало все, что случилось на Голгофе.

— Какое мне дело до всей этой скорби. Он умер за грешников, а я безгрешен.

И в эту минуту над гордецом пролетел Ангел, который бережно нес на небо золотую чашу, до краев наполненную Божественной Кровью, которую он собрал у подножия Креста.

Услышав бессердечные слова гордеца и слегка наклонив чашу, он  брызнул несколько капель на корень тополя и произнес:

—  За то что ты оказался таким бессердечным и твоя листва даже не затрепетала посреди всеобщей скорби, ты будешь вечно дрожать, даже тогда, когда легкий ветерок будет ласкать другие деревья. Отныне тебя будут звать «осиной», иначе – дрожащей. Дрожи же вечно, гордец!

В тот же час бук, растущий на вершинах Кавказа, даже здесь, вдали от Голгофы почувствовал леденящий холод, заставивший его ветви трепетать. Листья его потемнели, ветки вытянулись и плотно прижались друг к другу и он горестно прошептал:

— Спаситель наш мертв и в знак скорби я буду расти на каменистых т невозделанных холмах, а ветки мои будут приниматься землею только на кладбищах.

 

Но не только растения, но и птицы не смогли безмолвно смотреть  на крестные страдания Спасителя.

Красношейка, прилетев на Голгофу и увидев распятого Христа, вспорхнула на вершину Креста и начала осторожно выдергивать своим клювом шипы из тернового венца. Несколько капель Божественной крови упало ей на шею и грудь и навсегда окрасило их в красный цвет. И с тех пор эту птичку зовут «красношейка».

Голубка также старалась облегчить страдания Распятого страдальца: она собирала по капельке росу с листьев масличного дерева и смачивала ею пересохшие уста Спасителя.

Лесной плотник, вечно стучащий дятел, в тот момент, когда какое-то насекомое хотело напиться Божественной крови, стал кричать, но когда крик не помог, он задавил дерзкое насекомое своим клювом и с тех пор питает к ним непримиримую вражду.

Клест пытался своим клювом выдернуть гвозди из Креста. И так как ему пришлось приложить для этого немало усилий, клюв его свернулся в сторону  в виде креста и так и остался навсегда, а тело этой птички при кончине теперь не гниет, а совершенно высыхает, как мумия.

Но особенно хочется сказать о двух маленьких птичках: корольке и крапивнике. Эти смелые птички вместе со своими многочисленными товарищами стремительно налетели на толпу римских солдат, которые рвали с терновника ветки для того, чтобы приготовить для Господа венец. Оглашая воздух своими громкими криками: «Цр, Цр!», — они стали клевать руки солдат, стараясь вырвать у них ветки. И за их преданность и любовь Господь благословил их: их пение всегда такое торжествующее, радостное, полное ликующих трелей и переливов.

А вот про кукушку говорят, что она летела за Иудой Искариотским, смотрела на его кошелек, в котором звенели тридцать сребреников и ликовала вместе с предателем. А когда Господь совершал свой тяжелый путь на Голгофу она вместе с издевающейся толпой кричала и смеялась: «Кук-Кук!».

И с тех пор она получила название кукушки.

Эта легкомысленная птица теперь всегда прячется от людей, прячется в глухом лесу, боясь света Божьего мира, где ей все напоминает об ее неизгладимой вине.

Вот что говорят нам старинные устные предания о великом скорбном дне Страстной пятницы.